Лейтенант сунул босые ноги в резиновые шлёпки, нехотя поднялся и пошёл к беседке, где Вера расставляла тарелки с закусками. Из дома выскочил четырнадцатилетний сын Владимира и Веры, вприпрыжку добежал до стола, поставил на него две пластиковые бутыли с пивом и умчался назад.

– Никак от компа не оторвётся, в воскресенье разрешаем ему поиграть, так он и поесть забывает, – улыбнулся Владимир и спросил у Кости: – Как служба идёт, молодёжь?

– Нормально. В эту пятницу, как положено, на районе состоялась очередная пьяная поножовщина. Сорокалетний мужик зарезал в собственном доме своего соседа и ранил его племянника. Но тут всё ясно и понятно. А вот в прошлую пятницу убийство произошло занимательное. Но, чувствую, не раскроем. По крайней мере, пока всё глухо.

– Что так? – спросил Владимир, разливая пенный напиток по пивным кружкам.

Зная, что его собеседники всё ещё живо интересуются работой уголовного розыска, лейтенант отхлебнул пива, оставив под носом белые усики, и стал рассказывать обстоятельно и подробно:

– В общем, частный дом был выставлен на продажу. На заборе, как положено, перетяжка с номером телефона риелтора. Это такая дама – пожарная машина.

– Вся в красном? – предположил генерал-лейтенант.

– Ага. Да ещё и голос такой, что запросто может изобразить сирену. Итак, в прошлую пятницу, вернее, в позапрошлую, после обеда она приехала к дому на своей машине, тоже красной, с клиентами, показала им всё. Причём, ключи от дома она носила с собой, а от калитки – оставляла на металлическом уголке внизу забора. И вот в воскресенье она снова приезжает, уже с другими клиентами, смотрит – перетяжки на заборе нет, ключа на том месте, куда она его прятала – тоже. Сначала подумала, что хозяева приезжали, может, передумали продавать, или сами нашли покупателей. Позвонила им, те не в курсе, что случилось. Ну, и дама, чтобы не терять клиентов, потащила их на другой объект. В понедельник она вызвала слесаря, он вскрыл замок, поменял личинку. Риелтор забрала новый комплект ключей, во двор заходить не стала, и сразу же умчалась по другим адресам. И вот во вторник она приезжает с молодой беременной женщиной, осмотр начинается с хозяйственного строения, открывает дама дверь – а там труп мужчины со свёрнутой шеей. Как потом выяснилось, это Андрей Мурашов, он жил в соседнем доме, пред воротами которого остался его джип.

– То есть, мужчина откуда-то приехал, машину во двор не загнал, а зачем-то зашёл в соседний двор, где ему свернули шею? – уточнил Владимир и взял с тарелки тоненький ломтик вяленой пастромы.

– А он никогда машину во двор и не загонял, нет такой возможности, дом стоит недостаточно далеко от ворот. Легковушка поместилась бы, а его длинный джип – нет.

– Камер в проулке, конечно, нет, и никто ничего не видел? – усмехнулся генерал-лейтенант.

– Но почему же «никто ничего»? Риелтор с крутой фамилией Перцова в пятницу после обеда видела на противоположной стороне улицы бомжа. Когда они приехали с клиентами, он подпирал спиной кирпичный дом, что стоит наискосок от выставленного на продажу. Уезжала – бомж ещё стоял. Но описать его толком она не смогла, ни возраста, ни внешности – оборванный, побитый, да всё.

– Стало быть, он мог видеть, как она ключи под воротами оставила, – вставил полковник.

– Возможно. Так же на этого маргинала обратила внимание бабушка-старушка, видела его из окна своей избушки. Она ещё удивилась: пиво выпил и банку в мусорный бак отнёс. Какой ныне воспитанный бомж пошёл! Но, увы, мусор до обнаружения трупа уже, конечно, вывезли.

– Я однажды общался с бомжом – кандидатом наук, так что, как говорится, от тюрьмы и от сумы… – философски заметил Владимир и спросил: – А с какой точностью определили время смерти?

– Та же пятница, около девятнадцати часов. Но, если учесть одно обстоятельство, то можно сказать точнее. Девятнадцать пятнадцать. Именно в это время телефон погибшего пропал из сети. Сим-карту преступник вытащил и оставил на верстаке, а сотовый, по-видимому, унёс с собой. Аппарат с тех пор не включался. Кошелёк убитого пуст.

– И что, никаких следов? Ни отпечатков обуви или пальцев, ни биоматериалов? – спросил полковник.

– Нет. Ни на выключателях, ни на сим-карте, ни на кошельке погибшего. Один момент меня вообще поразил. Перетяжка, которую преступник снял с забора. Вряд ли он делал это в перчатках. На ткани могли биоследы остаться. Так он что сделал? Кинул её в пустое цинковое ведро, оно стояло на отрытом месте за хозпостройкой. В выходные пошёл дождь и заполнил полведра… Похоже, этот жулик учёл даже прогноз погоды.

– И что, этого Мурашова никто не хватился? Четыре дня его никто не искал? Чем он занимался? Семья? – засыпал внука вопросами дед.

– С женой Мурашов развёлся два года назад. Отношения неприязненные, не общались. Я с ней говорил. Рассказала, что бывший муж требовал с неё половину стоимости их квартиры, нажитой в браке. Пришлось выплатить. Деньги дали её родители.

– А дети?

– Один сын. Он сейчас в армии, в Крыму служит. Насчёт любовницы неизвестно, звонки за последний год в основном по работе. Был у него цех по изготовлению натяжных потолков, несколько бригад на объекты выезжали. В выходные дни никто шефа не искал. Когда он в понедельник не появился на рабочем месте, решили, что ушёл в запой. Пару раз за последний год такое уже случалось, поэтому никто не стал кипиш поднимать. – Костя допил из кружки и отодвинул её на край стола, пива больше не хотелось, хотелось снова выйти из беседки на солнце. И он мечтательно произнёс: – Какая погодка сегодня чудная!

– Между прочим, в Омске сегодня точно такая же, – сказал Владимир. – Плюс девятнадцать.

Константина не переставало удивлять то, что друг деда, который семь лет назад переехал с семьёй из Омска в Краснодар, до сих пор следит за погодой в родном городе. Лейтенант встал, потянулся и сказал:

– Если никто не возражает, я ещё позагораю.

– Давай, – разрешил хозяин дома и предложил: – А то, хочешь, поваляйся в своей комнате, пока мы с Лёшей костёр будем разводить.

Слышать «в твоей комнате» было очень приятно. В большом доме Леонтьева одна из комнат на втором мансардном этаже числилась Костиной, он часто оставался в ней ночевать, и когда получал увольнительные во время учёбы в Университете полиции, и когда уже окончил вуз. Сейчас у него уже была своя однокомнатная квартира в новостройке. На первоначальный взнос, ремонт и мебель скинулись дед, бабушка и родители. Так что жильё имеется, но ночевать у Леонтьевых Косте по-прежнему нравилось. Наверное, и сегодня останется, если не произойдёт ничего экстренного на службе.

– Знаешь, сколько не вижу Костика, с самого его детства, никак не могу привыкнуть, насколько он на тебя похож, – сказал другу Владимир. – Ну, просто вылитый ты – рост, сложение, глаза, голос, даже некоторые жесты у вас одинаковые.

– Сам парнем любуюсь, – признался Алексей и спросил: – Что думаешь по поводу убийства этого Мурашова?

– Пока не определился. Слишком мало данных. На простое ограбление не похоже. Слишком сложно для того, чтобы забрать сотовый и деньги. И бомж этот странный. Возможно, он следил за домом, выполнял чьё-то задание.

– А, может, просто ошивался по округе, – предположил генерал-лейтенант и рассмеялся: – Их там полно в районе вокзала, иногда переходят по мосту в город, достопримечательности осматривают.

Позже, когда мужчины ужинали на троих (Вера набрала в тарелку шашлыка для себя и сына и ушла в дом), разговор на тему преступлений продолжился.

– А сам ты что думаешь по поводу убийства этого Мурашова? – спросил Владимир и разлил по трём рюмкам водку.

– Деньги или месть, – Костя поёжился от наступающей вечерней прохлады, снял с крючка свою ветровку и накинул её на плечи. Выпить пятьдесят грамм ему хотелось, но он не решился. Может, ещё придётся возвращаться в город. – Если Мурашов не оставил иного завещания, (а это вряд ли), то его дом и предприятие достанутся сыну. Так что жена, недовольная несправедливой, с её точки зрения, делёжкой после развода, могла бывшего заказать. Ну, а мог он и ещё кому-то насолить. Пока расширяем поиск среди его знакомых.

– Если убийца сумел ловко и без особого шума свернуть человеку шею, то он может